Так один из главных, опираясь на высказывание Гераклита-Аристотеля "Когда мы бодрствуем, мы имеем общий для всех мир, а когда грезим, каждый имеет собственный мир", звучит так: "если различные люди имеют каждый свой собственный мир, то есть основание предполагать, что они грезят". Общность же мира проверяется наличием в нём "согласованности и сообразности, равно как и исторического знания у большинства людей". Якобы именно такой, "низкий", опыт даёт право разумному наблюдателю ограничить полёт своего воображения его когнитивной недоказуемостью и очевидной субъективностью, что не требует даже эмпирической проверяемости, но лишь возможности оной. Ясно, что г-н Кант и не думал ехать в Живодан, чтобы воочию убедиться, "что хищный африканский зверь никак не может бродить по лесам Франции". Ссылкой же на историческое знание Кант по-видимому дал понять, что не видит в истории ничего более кроме как поступательного движения "здравого ума", который "содержит в себе всё, что может нас удовлетворить" и который укрепляется в своих силах "путём долгого опыта". Опыт, в свою очередь, никак не может быть метафизическим или, как сказали бы сейчас, трансперсональным, ибо последний хочет утверждать положительное знание о том, что может существовать только формально-ограничительно: быть границей между "здравым смыслом общечеловеческого рассудка" и "царством теней метафизического разума".