*MESOGAIA*
Imperium Internum
(РОССИЯ - УКРАИНА - БОЛГАРИЯ)


*ЗАПИСЬ НА СЕРЕБРЕ ТРАВЫ*

Избранные стихотворения сербских поэтов

СЕРБИЯ, СТРАНА МОЯ НЕБЕСНАЯ...

Мирослав АНТИЧ

* * *

Чего ты ждёшь?

Чего ты ноешь?

Чего людей беспокоишь?

Купи поскорее дорожный мешок

И — на плечо —

и всё будет хорошо.

Выверни карманы.

Всё продай.

И будет тебе —

счастья через край.

Сердца стук,

да крылья мечты,

да хриплая песня

— вот и весь ты.

Сам не заметишь, как на рассвете

вынесет к морю

попутный ветер.

Торчать на суше тебе не с руки.

Чего ты ждёшь?

Иди в моряки.

Перевёл Андрей Базилевский

Матия БЕЧКОВИЧ

БУНТ

Мы думали — только б на волю пробиться

Все как один удерём из темницы.

Ложками выгребем тонны породы

Но докопаемся до свободы.

Прежде чем стража грехи замолит

Все подневольные будут на воле.

Вот и свобода — дверь распахнём!

...Глядь — душегубки набиты битком.

Каемся мол в помрачении были

Сами себя под арест посадили.

Вольную волюшку в рабство продали

Бывших тюремщиков оправдали.

Перевёл Андрей Базилевский

Алек ВУКАДИНОВИЧ

БЕЗУМНЫЙ МИР

Мрак окутал весь божий мир

Только плач, где раньше был пир

От себя, как от нечисти, бежит живой

Тот, кто раньше Бога хранил за душой

Лишь островком среди ада — лес

Божьего разума средь небес.

Миг безумный куда-то несётся

Мёртвый, живой мечется, рвётся

Бьются живые, мёртвые парят

Всё мчится прочь, источая яд

Крыло от крыла — вразлёт, вразлёт!

Так теперь будет? Время — вперёд!

Полночь — время злобного часа

Боже, сбежим от нехристей расы

Из мёртвого дома, из мёртвых дверей

Боже, сбежим от безумья людей

Всё без предела зло поглотило

Боже, душа, где твоя сила?!

Будто духи ада пробуждаются

Крыши домов от безумья срываются

Мчатся, несутся, сквозь мрак летят

Будто сам дьявол толкает их в ад!

Не обезумь среди ада, лес

Божьего разума средь небес!

Зло в головах, в сердцах навсегда

Боже, сбежим, но скажи — куда?!

Перевёл Александр Цуркан

Мира АЛЕЧКОВИЧ

ЗАПИСЬ НА СЕРЕБРЕ ТРАВЫ

И совсем не грустно под небесным сводом,

и совсем не мутно в небе необъятном,

и совсем не мрачно даже в непогоду,

и совсем не дико в поле аккуратном.

Горную пшеницу ветер разукрасил

пригоршнями красок, стеблями цветными —

каждая травинка вспыхнет и погаснет...

А закат пунцовый плещется над ними.

И совсем не грустно, и трава белеет

серебристым цветом лугового сена —

но печалью давней от левады веет,

и тоска хватает за душу мгновенно.

Где трава по пояс — стёршиеся буквы,

я читаю повесть о делах кровавых:

двести убиенных здесь лежат под буком...

Серебром трепещут на могиле травы.

Перевёл Андрей Базилевский

Вукман ОТАШЕВИЧ

В одиночестве

За окошком заря увядает,

Как зарезанный лебедь в реке.

Песня, песня моя живая,

Ты одна врачуешь в тоске.

А на отмели, среди тины

Камыши словно свечи в ночи.

И речной волною, синей

Мне бессонница в сердце стучит.

Радомир АНДРИЧ

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ КОСОВСКОГО БОЯ

Кто несет ошуюю,

словно одесную

свою темну руку,

а она мертва.

Это знак героя

с косовского боя,

вышел сербский воин,

вынес долю злую.

И к родному краю

шесть веков идет.

Без ноги и глаза,

но идет он прямо

изо мрака в мрак.

Со своею болью,

чтоб в земле моравской

путь свой завершить.

Шесть веков минуло,

и в ночи без света

все цветет та рана

храброго солдата

над землею сербской:

колыбелью, полем,

кладбищами мертвых,

ликами живых.

Милутин МИЛОВИЧ

* * *

О моя дорогая

С другого края света.

Ты – камень у меня на сердце

И холод в жилах.

Я посылаю тебя в дорогу

С завязанными глазами

Через густые леса

С опасными тропами,

Но тайными знаками,

Которые верно тебя ведут

К неродившимся созвездиям.

Моя несравненная,

Когда тебя похитит буря

В головокружительную

глубину,

Дрожащую самой глубокой дрожью,

Тогда

Сквозь тучи сверкнет молния.

Благослови ее вспышку,

Которая тебе

Откроет родной дом.

Перевел Сергей ГЛОВЮК

Петар ПАИЧ

СЕРБИЯ

1.

Я сам был в Сербии,

здесь каторга усердия!

Сидят сербы в кабаках,

кто пьян, кто на рогах.

Сербы лежат вдоль дорог,

из голов прорастает мох.

А из каждой груди дырявой

текут мутных три Моравы.

2.

Сербского князя Карагеоргия

убил другой князь, такая история.

Место, где произошло закланье,

сербы назвали, увы, Радованьем1.

И убиенному, и убийце

поставили памятники – поклониться.

Каждый серб нынче бьется, виня и громя,

не с одной историей, а с двумя.

3.

Серб (упрямство ли виновато)

хватанул топориком брата.

Когда на кладбище брат поселился,

серб опечалился и напился.

Пусто в доме; стало казаться,

что не с кем будет ему подраться!

Жаль ему братика своего,

а пуще жаль себя самого.

Серб догадался и жребий уел,

взял веревку – повесился, повеселел.

4.

Все сербские пашни,

как вдовы, одиноки страшно.

Ни пашутся, ни жнутся. Похожа

Сербия на шагреневую кожу.

Черных птиц стаи летят

через сербские пашни, не осилит взгляд.

И гробы, как птицы, летят по небу,

отправились сербы справлять требу.

5.

Запомнилась картина из детства:

лисица на поленнице, куда ей деться.

Лаз заколочен; такое же ныне:

Сербия распята на крестовине.

То не стены трещат – страна,

а у печки в доме Нана2 одна.

Ах, Нана, ты уж нас спаси

и смотри огонь не гаси.

6.

Вместо зерен златых пшеницы

были посеяны наши Милицы.

Были посеяны Милованы,

как тополя растут постоянно.

Из земли святой недалече

полыхают души, как свечи.

Под землей лицо твое, над бездною,

Сербия, страна моя небесная.

7.

Под землей давно течет Быстрица,

под землей трезвонят Грачаницы.

Под землей меч, щит и стремена;

под землею – целая страна.

1. В Радованье Милош Обренович выстроил церковь, получившую название “Покаянная”.

2. Нана (серб., ласк.) – маменька, нянюшка.

Перевел Виктор ШИРОКОВ

Слободан РАКИТИЧ

КРЕЩЕНИЕ

1.

На крещенье твоем и я оставляю след

рядом с твоим; оставляю на камне

имя и лик; целый век

в книге, что сама собою раскрылась,

дыханье в дыханье твоем над водою.

На крещенье твоем и я омываю руки

и лицо свое, уже изменившееся.

Преображаюсь и я

на твоем крещенье, сынок.

Сияют локоны светлые

на лозах и в ежевичнике;

на юных побегах плодовых

и в птичьих гнездах.

Ты оставляешь свой лик

на убрусе; оставляешь

дыхание в воздухе прежнем,

тысячелетнем.

Лицо мое все темнее,

лицо твое все светлее, сынок.

На крещенье твоем я вижу

волчье отродье кругом.

Ты мне опора,

ты и твое крещенье,

пока до последней черты шагаю, сынок.

Река опоясала храм,

над куполом скрещены молнии.

По радуге сходит

отрок Господень.

2.

Юное солнце над молодыми лесами,

и ты в лучах его ярких, сынок.

Юные волки над плёром,

и ястреб

над сосняком.

Чьи там слышны голоса

из столетнего бора?

Сквозь дымку светлую

чьи проступают черты?

Жатва приспела,

произнесу по складам твое первое слово

над купелью.

Бросаю лицо свое

в реку.

На все четыре стороны

расплескиваю воду,

расплескиваю дыханье свое,

чтобы на том конце

все существо сжалось от боли,

чтобы внезапно где-то

триединство возникло над зыбью.

3.

Я обопрусь на твое молодое сиянье

и на мгновенье увижу

свой далекий исток

и близкий конец.

Я опираюсь на имя твое,

из всех имен самое светлое.

Над рекою взлетает рой

золотистых пчел.

Рады тебе трясогузка и жаворонок,

дрозд и синица в кустах ежевики.

Вечнозеленая ель и дуб.

Рада тебе вода в роднике,

роса на травинке,

рыба в прозрачном ручье.

Рада тебе утренняя звезда

над купелью

тысячелетней.

Перевел Илья ЧИСЛОВ

Зоран КОСТИЧ

Из “Венка для Трепетовой”

* * *

Как новый мир высок и ярок!

Воистину новорожденный:

так долго я терпел недаром,

босой, весь в терниях, смятенный,

ведомый светлячком в тумане,

чтоб осознать здесь: нет честнее

короткой фразы “До свиданья!”,

когда душа, грустя, немеет.

Россия, что с тобою сталось?

Где прежние твои границы?

Душа замерзла или сжалась?

“День добрый!” – это слово друга.

Россия есть, когда нам снится.

Во сне я видел каждый угол!

* * *

Любви моей свеча святая

вдруг вспыхнула необычайно

в ночной тиши родного края

на встрече в общем-то случайной.

Была слепа ты – вот в чем дело!

Мужчина с женщиной в июне,

они и ночь, и к телу тело,

слова не те, что накануне...

Сон позже одолел обоих,

проснулись мы – и был День первый:

“Тебя мне мало!” – “Я ж с тобою!”

Смешались наши крови-реки,

раскрылась почка чистой вербы.

Теперь нет “Я”. Лишь “Мы”. Навеки!

Перевел Юрий ЛАКЕРБАЙ

Адам ПУСЛОИЧ

MEMENTO MORI

Михаю Эминеску

Отче, глядел бы я твоими очами,

море бы сделалось небесами,

в которых уже ни неба, ни моря.

Но куда глядят мои очи, там

что я увижу, кроме

беглого лица моего убийцы?

Дерево (яблоня или липа)

или тянется ввысь триста лет,

или умирает сразу.

Морская волна (от Истрии

до Адамклисии) стонет,

как Христос на кресте, я же

коплю каплю за каплей

кровь. Когда умру, будет

моя восточная стена до края.

Перевел Вячеслав КУПРИЯНОВ

Милан ОРЛИЧ

С зерном детства и вечности в себе: молчание

Письмо твое: никогда не отосланное,

милая

моя, принес

Борей. Лично он – мне,

любимому Твоему бывшему,

блудному, тяжело

дышит. С дальней дороги.

На пороге с пальто

снег отрясает: легко;

с лица грустного. Молчу:

фиалки белые снова

поднялись под снегом.

Словно хлеб из печи Твоей:

с зерном детства

и вечности, сам в себе: молчу:

Венеры беспечной

взглядом томным коснулся Марс

воинственный. Марс,

он бесшумное крыло

ночи, Гипноза ворон

парящий. Поцелуй воздушный любимому Твоему бывшему: блудному, навсегда

отосланный. С письмом,

никогда не написанным, выйду

из пламени:

на лице со следами рубцов и на теле,

на память:

имя мое отныне

– здесь. Будет значить: прощанье.

О, Борей! Гипноз!

О, Марс: я певец,

утомленный во гневе. Весело петь буду:

Венере

отвечу я голосом

уверенным. Умеренным, стану другим я:

Кем-то другим – я.

Перевела Анна ОСОКИНА

Источник:

http://www.moslit.ru;

“Сербская поэзия XX–XXI века”, ПРАНАТ, 2003



A HAIL TO THE GODS OF CREATION !
A HAIL TO THE KING OF THE WORLD !
A HAIL TO THE METAL INVASION !
A HEAVENLY KINGDOM ON EARTH !

"Freedom Call"